Сегодня по привычному расписанию должна быть дневка, но по графику - ходовой день. Вчерашняя буря улеглась, и озеро приняло вполне благопристойный вид. При свете дня выяснилось, что за контуры мы различали вчера в темноте на фоне бушующего водного пространства. Это был камыш, обозначающий границу мелководья. Вообще-то заросли этой болотной травы с нашей стороны озера располагались широкой полосой от берега до глубоководной части озера, а в районе подхода к нашей стоянке с воды камыш рос лишь узкой полосой по краю мелководья, а от берега шла огромная "залысина" без растительности, но зато с белым песком без ила, камней и коряг, прикрытая небольшим слоем воды.
        За завтраком выяснилось, что все члены группы в эту ночь видели запоминающиеся сны, а время покажет - вещие ли? Видимо, бушующая стихия вызывала массу ассоциаций, которые оформились сообразно мыслям каждого в такие вот картинки. Наташе приснились две маленькие девочки - Таня и Наташа, а также то, что она плыла на теплоходе. Борис рассказал о привидевшихся непроходимых порогах в виде плотин из камней. Во сне я видела себя на работе, где меня никто не ждал, очень запомнилась яичница с кусками ветчины, причитавшаяся мне, но поесть ее мне так и не удалось, так как, покинув однажды комнату с этим кушаньем, отыскать вновь ее не смогла.
        Несмотря на то, что темп сборов был обычным, выход наш на воду почему-то затянулся. И Борис уже взялся поторапливать - контрольное время истекало.
        Над озером местами стояли черные тучи - остатки вчерашнего ненастья, маячили и белые облачка, демонстрируя иногда куски голубого неба. Но, несмотря на такую погодную неустойчивость, солнце все же пробилось, осветив нас откуда-то сзади, из-за леса.
        Интересно смотрелись любые манипуляции на озере - что умывание, что мытье посуды, что погрузка-разгрузка байдарок. Мелководье прибрежной зоны растягивалось на добрую сотню метров, и чтобы воспользоваться водой, требовалось зайти довольно далеко от берега. Сырой прибрежный песок, поблескивающий на солнце, смотрелся как дополнительное водное пространство, а под водой беловатое безилистое дно отражало солнечные лучи, добавляя эффект глубины. Таким образом, человек, находясь в воде едва по щиколотку, со стороны воспринимался как на глубине посреди озера, навеивая различные фантастические ассоциации.
        Наконец-то мы погрузились в байды и отправились через все озеро в сторону двухэтажной бревенчатой дачки нового русского. Это она светилась вчера в кромешной мгле окнами своих обоих этажей где-то среди черной полосы леса за серым бушующим пространством озера.
        Штиль на озере был лишь ранним утром, к тому времени, как мы отчалили, появилась легкая рябь, хотя ветер был довольно сильный. Крейсер под названием Таймень неуклонно шел выбранным курсом, а мое надувное судно сильно сносило влево. Боковой ветер с моей грузоподъемностью мог оказать мне медвежью услугу, и приходилось тащиться зигзагом, ориентируясь на Бориса с Наташей, сводя ветродуй то на встречный, то на попутный.
        По мере приближения к вотчине "нового русского" можно было разглядеть некоторые детали этого странного дачного поселка на одного хозяина. Все эти строения: особняк, несколько флигельков и хозпостройки - располагались на полуострове, отгороженными от любопытных глаз в узкой его части по земле плотным высоким забором, у которого надрывалась собака, и еще пара лаек бегала вдоль рукотворной границы в свое удовольствие. Сам полуостров состоял из солидно возвышающейся гряды и болота, которое на самом мысу, судя по осоке, отвоевало себе почти треть пространства. На сыром месте росли исключительно березы, а по гряде шел сосняк, здесь зелень в виде травы напрочь отсутствовала, и утоптанную территорию покрывала лишь хвоя. По берегу у воды примостился сказочный колодец, где-то тут рядом - резная лавочка и такой же навес, а ближе к коттеджу - огромный, с полметра гриб, раскрашенный под белый, имеющий, судя по виду, декоративное назначение. Один флигелек с сараюшкой расположились по краю болота в березняке, там же лежали недорубленные дрова, двери домика были приоткрыты, видимо в ожидании хозяина, там же по краю зеленой травы и хвойной подстилки на перекладине была подвешена груша для боксирования. Еще пара домиков и основная масса хозпостроек находилась у забора, но это мы увидели после того, как обогнули мыс. Все постройки были выкрашены в желтый цвет - под свежесрубленное дерево и выглядели довольно нарядно, словно сказочный городок.
        За мысом нам открылся небольшой залив, в котором у берега прямо по ходу нашего движения сверкнула металлическая рыбацкая лодка. Мы пересекли это водное пространство и уже почти доплыли до рыбацкой посудины, как от новорусской дачки нам в след донесся отчаянный лай собаки. Видать, труслива и ленива животина, зря кормят.
        Лодка была пришвартована неспроста, рядом с ней оказалась небольшая проточка, однако вплывали все равно на ощупь - русло заросло травой. Далее шли опять же вслепую. Прямо перед нами лежало преграждающее дорогу дерево, а русло резко сворачивало куда-то в сторону. Как ни странно, но эта речушка оказалась Сией. Когда мы вплывали, заметно было лишь небольшое течение, далее пошли настоящие перекаты, усложненные многочисленными отмелями и довольно крупными камнями в русле, на которые можно было напороться и на плесе, тем более что вода, светлая в озере, в реке, подпитываемой больше болотами, стала темно-коричневого цвета. По мере продвижения вперед камней становилось все больше, а воды - все меньше. Сия-2 совсем не походила на Сию-1 - степенную болотно-лесную речку. Внезапно на одном из мелководных порожков засыпал дождик, тихо переходя в ливень, и, вымочив нас до нитки, также внезапно прекратился. Вообще погода менялась чуть ли не каждые четверть часа - то солнце, то пасмурно, то дождь, взявшийся как будто ниоткуда. Надо отметить, что перекаты и порожки были настолько мелки, что даже мою плоскодонку приходилось волочить на руках, а что уж говорить про груженый Таймень, который Борис с Наташей, упираясь, тащили по камням, но однажды даже пришлось обносить вещи по берегу, а байду рискованно перекидывать через бревно на сильном течении.
        Берега у реки также неожиданным образом менялись от крутых пятиметровых до пологих болотистых. О наличии цивилизации по берегам, которая была сокрыта с воды густым кустарником, можно было судить по случайно попавшейся на глаза одинокой ухоженной баньке на берегу да спустя время появившемуся вдруг спуску к воде, оборудованному деревянной лестницей, но по большей части река протекала среди диких и мрачных лесов. Сия-2 имела еще одно существенное отличие от своей тезки: по предыдущей реке пролегали плановые маршруты, и как следствие - пропиленные бревна, разобранные завалы, да и минимум мелководных мест, здесь же - полная первозданность.
        Лес по берегам Сии-2 представлял собой мрачный ельник, разбавленный березой, и поросший хвощем, и желания побродить в поисках грибов не вызывал.
        Внезапно гармонию дикой природы, которая, кстати, практически не изменилась, нарушил грохот шоссе. Где-то высоко над головой по мосту полегала трасса Москва-Архангельск. Огромные фуры, мощные ЗИЛы, юркие легковушки, проносящиеся с огромной скоростью, создавали невероятный шум, который сопровождал нас довольно долго, пока огромная зеленая масса леса его не заглушила.
        На перекус решили встать на невысоком правом бережку в хвощовом ельнике сразу после прохождения разрушенной плотины. По левому берегу, судя по всему, была когда-то деревня, а осталось лишь поросшее кипреем безлесое пространство. К перекусу на небе в очередной раз засветило солнце, но нам навстречу против течения реки перла огромная черная туча. Вместе с ней наползала угрожающая тишина, нарушить которую вот-вот должен был шум дождя. Несмотря на солнце, в воздухе уже ощущалась влага, к тому же лес был и без того напитан сыростью - дождики, догнавшие нас в дороге, не прошли и здесь стороной. Мы и сами были насквозь сырыми, а кратковременное солнце так нас и не высушило.
        Вернувшийся с дровами Борис принес несколько рыжиков и посоветовал прошерстить нашу низинку на предмет этого деликатеса. Территория оказалась не столь велика и ограничена с одной стороны рекой, с другой - небольшим валом непонятного происхождения, после которого начинался лес совсем иного рода в смысле условий для произрастания рыжиков. По валу, несмотря на частокол деревьев, шла тропа. Смыкаясь с рекой выше по течению и ниже, вал ограничивал таким образом нашу низину, сплошь поросшую хвощем. За тропой и валом начинался настоящий бор с благородными грибами, хотя пару-тройку белых и несколько молоденьких подосиновиков я нашла и не переходя эту природную границу. Наташа принялась готовить салат и сушиться у костра одновременно, а я отправилась на поиски ценного продукта. Надо сказать, что наш лес со стороны производил совсем неблагоприятное впечатление. Ягод здесь кроме вороньего глаза не попадалось, да и на грибы бы я особо не рассчитывала, если бы не Борис. Рыжиков несколько штук я действительно нашла, правда, часть из них оказалась червивой. Благородные грибы, пусть даже молоденькие и крепкие, вызвали тяжелый вздох у членов группы, так как пакет с подобным продуктом практически не истощался, несмотря на двухразовую и ежедневную вынужденную грибную диету. Рыжики тут же засолили в молочный пакет, на очереди осталось несколько попутно найденных волнушек и путиков, которые перед засолкой необходимо было сначала отварить.
        Туча, притащившаяся откуда-то из низовий Сии, так угрожающе и провисела весь перекус, по счастью, без последствий. Несколько раз все стихало в ожидании ненастья, но дождя так и не случилось, зато слегка покапало при нашем отплытии.
        Река начала вызывать тревогу своими многочисленными отмелями. Такое мы уже проходили в начале похода, испытав в полной мере последствия подобного явления. Все чаще в русле стали появляться поваленные деревья, что в будущем могло предстать нам в виде завала, а в совокупности с отмелью - особо крупного. Населенка по берегам возможно и присутствовала, если судить по аккуратным ступенькам, спускавшимся к воде, праздному народу в цивильной городской одежде с породистыми собаками, прогуливающемуся у воды, но была скрыта от глаз высоким крутым берегом и густым лесом. Один такой холеный бульдожина был непрочь потявкать мне в спину, но из-за ноги хозяйки, а стоило мне развернуть лодку и сымитировать свое приближение к собаке, как та и вовсе убежала в лес по крутому берегу.
        Из-за плоского дна моей посудины мне были нипочем отмели, и я усвистала на Щуке далеко вперед. Кроме того, без маячившей впереди байдарки мне было легче ориентироваться на перекатах, параллельно же перемещаться на такой узкой и мелкой реке невозможно, а если находиться поблизости, то на течении я рисковала быть протараненной мощной Тайменью, так что обгонять я даже была вынуждена. Большого шума я не создавала, и пара уточек, кормившихся в одной из заводей, тихо плыли передо мной, прикидывая, как бы избавиться от такого подозрительного хвоста. Нырнуть им было некуда - отмель и дно каменистое, кустов прибрежных особо тоже не попадалось. Резких движений я не делала, и они сплавлялись, лишь поддерживая дистанцию, но не взлетая. Странно и то, что бревна через все русло птицы преодолевали, не поднимаясь в воздух. Лишь одна из уточек пыталась помочь себе крыльями, а вторая и вовсе обошлась без подобных излишеств. Но наш совместный с птицами сплав прервало следующее обстоятельство. Впереди, выбрав почему-то самое глубокое место на реке, пытались перейти реку грибники - женщина с девочкой-подростком. Первый раз они предприняли попытку форсировать Сию в районе нашего перекусного места, как раз во время обеда. Но что-то там их не устроило. Может, наше присутствие их спугнуло? Теперь женщина вошла в воду почти по грудь в пяти метрах от брода, где можно бы обойтись и сапогами, чтобы не замочиться. Утки оказались в ловушке: сзади и спереди люди, которым хоть и было не до них, но осторожность никому еще не мешала. Птицы, пробравшись через наваленные в реке сучки и деревья, опять же не поднимаясь в воздух, по пологому берегу добрались до буреломника на суше, где и схоронились. Крыльями одна из уток даже не воспользовалась, а вторая лишь слегка помогла ими себе. Расчет уток был правильным. Суша в этом месте мысом вдавалась в реку, к тому же была солидно завалена упавшими или принесенными паводком деревьями. Человек обойдет это место, с одной стороны, чтобы срезать путь, с другой, чтобы миновать препятствия, созданные буреломом. С воды - бухточку мелководной не назовешь, а на плавсредстве, чтобы добраться, придется поковыряться через бревна.
        Из-за ельника, пасмурности и отчасти высоких берегов в совокупности с небольшой шириной русла на реке было достаточно сумрачно. С появлением намеков цивилизации - вырубок, луговин и кустарника по берегам стало посветлее, но и препятствия посерьезнее. Так пришлось поволноваться при прохождении гряды булыжников под появившимся в районе выкошенных луговин деревянным мостом. Щука малость не вписалась. На камень течением затянуло довольно солидно, да так, что обратного хода не получалось, а вылезти или опереться, несмотря на обилие камней в округе, было некуда и не обо что. К тому же любое шевеление в судне могло спровоцировать прижавшую меня к камню струю на самые непредсказуемые действия. Как оказалась на свободе - сама не знаю. Борис же без проблем преодолел это препятствие. Он сумел вовремя направить байду в нужном направлении по какой надо струе. Оказалось, это цветочки, по сравнению с тем, что нас ждало дальше.
        Через почти метровые плотины из зеленых веток и камней вода едва сочилась. Вот тут-то и вспомнился сон Бориса. Можно ли было подумать там, на озере, что он окажется вещим. О том, что можно проплыть через подобное препятствие - нечего было и думать. А вот провести как: по берегу навороченные водой кусты, перед плотиной глубина непредсказуемая, а под препятствием хоть и мелко, но недостаточно твердо и устойчиво. Протаскивая байды через подобное сооружение, можно было еще и подрать шкуру об острые сучки и камни.
        Поразмыслив над этой головоломкой, Борис, стоя непонятно на чем и рискуя в любой момент провалиться или соскользнуть на глубину с ненадежного сооружения, принялся разбирать ветки и камни рядом с собой. В результате поток воды усиливался, уменьшая опасность подраться и облегчая проводку. Но это было только начало. Далее следовал перекат с отмелями, довольно мощной струей воды и поваленными в русле деревьями, одно из которых ветками и сучками над водой образовывало расческу. Учитывая огромную скорость воды, миновать такое препятствие было довольно сложно.
        С глубоководными плотинами приходилось бороться по-другому. Там проход разбирался с помощью весла, что было почти совсем как высший пилотаж. Еще сложнее было провести байду по сотворенному проходу, борясь с огромной силой воды. Что интересно - обнос в районе плотин был невозможен из-за навороченного водой кустарника или неудобного берега.
        Но вскоре глубина кончилась. Речка превратилась в сплошной перекат, но настолько помелела, что даже мне пришлось покидать судно и тащить его по камням, у перегруженной Таймени получалась такая же изнурительная проводка с риском для его шкуры, как в первый день маршрута, когда дело пошло к понорам. Солнце, появившееся на небе, то отблескивая на воде, то засвечивая в глаз, мешало ориентироваться в лабиринте отмелей и проходимых струй.
        Пробираясь по одному из перекатов, я едва не кильнулась. Проплывая под деревом, я, не рассчитав свои возможности, сильно отклонилась в сторону. По счастью, глубина оказалась небольшой, и я придержалась за дно, оттолкнулась и вернулась в исходное положение.
        Байду Борис тащил один. Наташа уже давно шла по берегу. Хорошо, если ей попадалась тропинка, а так приходилось пробираться через частокол деревьев или кустов да поваленный сухостой, ландшафт также ровностью не отличался. Ей тоже досталось.
        Плотина перед деревней стала нашим очередным испытанием. Огромные камни перекрыли все довольно глубокое русло, образовав порог. Правый берег, куда можно было еще выбраться, крутым склоном уходил вверх. Об обносе можно было и не думать. А, протаскивая судно внизу по съехавшему дерну, надо было успеть вскочить в байду, так как далее берег круто уходил в воду. У Наташи по правому берегу дорогу преградил забор, и она по скользким и шевелящимся камням плотины, не дожидаясь Бориса с байдаркой для переправы, перебралась на другой берег. Я осталась дожидаться Бориса, и, убедившись, что помощь моя не нужна, поволокла свою посуду по краю берега, по тропе, натоптанной нашими предшественниками. У Бориса проводка пятиметровой Таймени через плотину да еще и на повороте реки выглядела вообще как смертельный трюк.
        После деревни река изменилась. Высокие берега не давали ей разгуляться, а ровное песчаное дно свело на нет перекаты. Сия спокойно несла свои воды между обкошенных холмов, лишенных деревьев, а иногда даже и зарослей кустарника. Но отмели расслабляться не давали, потому экипаж на Таймени так и оставался половинный. Наташа продвигалась пешком, срезая по суше то и дело петли, которые стала наворачивать река. Русло как будто сузилось, но воды было так мало, что малейшие расширения вызывали тревогу - тяжело будет судно вызволять из зыбучих песков дна.
        После деревянного моста в конце деревни на берегу появились лодки, некоторые даже с мотором. Это означало одно - наличие близкой большой воды: либо речка вот-вот станет глубже и шире, либо Двина находится совсем рядом. Первой большую воду увидела Наташа с высоты одного из холмов, по которому шла тропа. Мы вообще сплавлялись будто по сточной канаве, и Двину увидели в последний момент, лишь заплыв за куст, съехавший в реку вместе с куском берега перед самым впадением и сузивший русло до критических размеров для прохождения наших посудин. За несколько метров до Двины я расслабилась, и Щуку развернуло, поставив в распорку между берегами (ширина русла перед впадением была меньше трех метров), вырулить в обратном порядке не позволяла сила течения, а глубина не давала воспользоваться дном для маневра, тем более выбраться на берег. Пришлось знатно поковыряться, чтобы освободиться из ловушки.
        Итак, мы вплыли в Северную Двину. Тут и вспомнился прошлый поход пятилетней давности по Архангельской области, когда мы так и не нашли места впадения Сии на Двине, и так расстраивались, что не совершили обещанную Борисом экскурсию в Сийский монастырь. Продневалили весь день на противоположном берегу, поглядывая через реку на огромный песчаный пляж, где в песках, хотелось думать, затерялась заветная Сия, а далее за кустарником возможно и располагался тот самый монастырь. Сейчас оставалось только радоваться, что тогда мы не нашли эту речушку. Ведь по течению от монастыря до устья мы тащились два полных дня, а там бы пришлось подниматься вверх по реке, преодолевая уже перечисленные препятствия, тем более имевшихся полдня нам бы было явно недостаточно. Намаялись бы, а цели так и не достигли. А так, глядишь, побалдели в жарких лучах последнего летнего дня в конце похода, произвели заготовки ягод черники, и вообще классно отдохнули.
        На Двине нашей целью стало поймать струю течения, чтобы не лопатить по плесу или хуже того по противотоку. Надо сказать, что после Сии Двина не спешила себя демонстрировать. Огромный многокилометровый остров скрывал от нас противоположный берег и бoльшую часть русла.
        Погода стояла тихая - то штиль, то легкий бриз. Пасмурность разнообразило иногда проглядывающее вечернее солнце. Но цвет и форма облаков стабильности не обещали. Приближение вечера почувствовалось еще на Сие. Дело вроде как по времени должно было идти к стоянке. Но подходящих мест ни на острове, ни на левом берегу не было, а синяя туча сзади нас медленно приближалась, не предвещая ничего хорошего. С другой стороны, Борис был заинтересован максимум пройти, чтобы на завтра осталось побольше теплого дневного времени на сушку. Надо сказать, что остров, представляющий огромную, довольно высокую песчаную гряду, поросшую кустарником, был расположен по пути следования капризной и крупной реки, и потому весь изрезан водой, а кусты на его поверхности многократно выворочены. Борис присмотрел на острове для стоянки более-менее подходящий со стороны мыс, но при его посещении остался недоволен. Пока капитан исследовал место будущего лагеря, байдарка с Наташей, подхваченная течением, медленно отчалила, и ее повлекло в сторону быстрины, которая струячила из-за острова. По счастью все вовремя сориентировались, и судно было водворено на исходную позицию. Подболоченный левый берег постепенно превратился в бесконечный песчаный пляж. И исходя из прежнего опыта, теперь нашей задачей было не потеряться в песках и не выскочить на отмель, ведь ушедшая когда-то отсюда река могла оставить после себя острова, бакены, ориентация на которые издалека да и на неслабом течении, могла завлечь нас в ловушку.
        Разглядывая берега, можно было заметить на камнях скелет полуразложившегося животного, среди зеленой травы попадались остатки рыбацких костровищ, на песчаном пляжу привлекали внимание торчащие под разными углами бревна, остатки лодок и других каких-то конструкций, имелись даже покосившиеся слегка знаки судоходства. Стая птичек наворачивала круги над песчаными дюнами: то ли тренировались перед осенним перелетом, то ли охотились по вечернему холодку на прижимаемых непогодой к земле насекомых.
        Где-то за песками по левому берегу маячила зеленая лесистая местность, но гарантий на хорошее место для стоянки это не давало. Там могла оказаться такая же болотина и сырость, как до пляжа. Решили все-таки двинуться на противоположный берег. Все же стояли там прошлый раз и неплохо. На Таймени я Двину уже переплывала и знала по крайней мере чего ждать от байды, но вот как поведет себя легкая и верткая Щука среди мощных потоков. Возможно, придется идти в тени мощной и инертной Таймени. Но страхи были напрасны. От байдарки я почти не отставала, а течением сносило нас одинаково. Приходилось опасаться только отмелей и различных подводных неожиданностей в виде топляков и камней, поскольку на скорости да лагом, да посреди огромного водного пространства...
        Едва мы причалили к берегу, как заморосило. Угрожающе синеющее позади нас ненастье все-таки нас догнало. Под стоянку на склоне берега с трудом нашли горизонтальную площадку на песке и камнях с зеленеющей между ними травкой. Добраться до верху не представлялось возможности: во-первых, по расстоянию, во-вторых, из-за крутости, а в-третьих, наверху была настоящая болотина - на протоптанной вдоль берега тропе откровенно стояла вода. На месте нашей стоянки тоже не было идеально сухо, но сырость так откровенно не проступала.
        В связи с началом дождя и подступающей темнотой мы с Наташей поделили обязанности. Она занялась разгрузкой, я - палаткой. Борис пытался разжечь костер. Всеобщая влага, недостаточно сухие дрова сильно этому препятствовали. Пока занимались лагерем - стемнело окончательно. По счастью, огромное водное пространство в непосредственной близости слегка подсвечивало.
        Ужинали по сырости в грязи и в темноте, так как костер горел как-то вяло, и за его жизнь пришлось бороться параллельно с работами по лагерю, приготовив еду, тратить на него время и силы никто не стал. Вся благопристойная травка, присыпанная камнем, у нас под ногами превратилась в месиво грязи. Зная нравы больших рек с их более или менее подболоченными берегами, можно было предположить, что под палаткой уже лужа. Утром это подтвердилось. Такое ощущение, что влага, льющаяся с неба, не впитывалась в песок, а оставалась на поверхности, так как ее не пускала подземная вода. Коврики подсушивались на костре и по мере высыхания складывались до минимальных размеров, чтобы меньше вымочил дождь. Но все равно в палатке ощущалась какая-то сырость. На влажность спальников обращать внимание было бесполезно. В таких условиях их вымочить было быстрее, чем высушить.
        Да, трудный сегодня выдался денек.
        Это нам испытание на прочность, чтобы жизнь медом не казалась.

27 августа

        Сегодня по плану должна быть дневка - сушка вещей и сборка - конец похода, как ни жаль. Но вчера мы так и не смогли дойти до Брин-Наволока. Все дело в том, что Сия оказалась крепким орешком, совсем не такой, как описано в книге Ю. Воронова "100 избранных маршрутов для путешествий на байдарке". На самом деле Сия - это река с множеством каменистых перекатов и каменных плотин при средней ширине русла 5-7 м. Хотя, если бы налить воды побольше, то все это отлично бы прошлось. А наша затея в 1997 году посетить Сийский монастырь провалилась бы с треском, если бы мы все же попытались найти устье Сии, которая впадает в Северную Двину сквозь заросли кустарника при ширине русла 2-3 м. Я не думаю, что этот ручеек, даже если бы мы его обнаружили, смогли принять за реку Сию, по описанию я бы искал устье шириной 15-20 м. Это было лирическое отступление, а сейчас вернемся к походу.
        Всю ночь хлестал дождь. Утром я решил встать пораньше, чтобы попытаться выжать огонь из сырой древесины. В костровище я обнаружил натуральную лужу, в которой плавали угли. А вокруг костровища сплошная грязная чача. Мда!
        Настрогал из остатков вчерашней ели более-менее сухих щепочек - ничего не горит, и даже не пытается. Достал кусок бересты (НЗ на экстремум), кое-как смог раздуть огонь, который более-менее разгорелся к 8 часам (встал в 6.40). Завтрак в итоге был готов к 9 часам.
        Кругом сырость, пасмурно, но тепло, +15°C. Слегка дует ветер, по счастью волны на реке нет. Нам с утра предстоит пересечь Северную Двину, так как вчера на острове мы не смогли отыскать место, пригодное для стоянки, а за островом слева пошел бесконечный пляж, по которому до берега нужно тащиться с полкилометра. В общем, вчера вечером нам пришлось пересечь Двину и встать на стоянку на правом берегу чуть ниже острова почти напротив красного бакена.
        Позавтракали. Наталья во время завтрака взяла Катину заначку, развязала и на глазах у хозяйки стала ее быстро поглощать. Но бдительность Кати не позволила уничтожить все содержимое заначки. После завтрака Наташа походила на Щуке по луже под присмотром инструктора Кати - первый урок вождения был успешно зачтен. Затем сфотографировались на валуне на фоне Двины.
        В сторону Брин-Наволока вышли без пяти одиннадцать. Вода быстро подхватила наши суденышки и понесла вниз по течению. Сразу же начали траверсировать на левый берег. По пути встретили моторку, на капоте которой сидела собака. Заметив нас, она встала в стойку и начала пристально следить за нами, однако ее лай послышался, когда мы уже прилично разминулись.
        В 12.20 пристали к большому пляжу у последних кустов перед Брин-Наволоком. Не успели начать переноску вещей, как пошел сильный дождь. Вот тебе и сушка... Но, по счастью, этот дождь оказался последним. Все остальное время до вечера было занято просушкой влажных вещей, байдарок. Все успело высохнуть, но едва успел скатать шкуры байдарок, как вновь пошел дождь - а сейчас бы самое время начать упаковку рюкзаков и байдарок.
        Катя с Наташей возились у костра - готовили ужин и варили гречу и картофель с грибами на поезд. Пока образовалась пауза, я успел сходить на поляну, где мы собирались в 1997 г., когда шли с Пукшеньги. Поляна порядком подзаросла, но внешний облик ее изменился не очень сильно. Все остальное время до глубокой ночи прошло в паковке байдарки и двух рюкзаков под периодически сыплющимся моросящим дождем.
        Байду я запаковал полностью, осталось только коврики утром вложить, кости отдельно упаковали. Катин рюкзак со Щукой (8 кг) упакован полностью - осталось только положить палатку и спальник. В моем рюкзаке, который несет Наташа, упакован только низ, остальное зависит от котлов, так что упакую завтра.
        Уже поздно ночью подошел мужик с предложением купить у него рыбы на уху, но мы отказались. Правда, Наташа хотела у него купить копченой рыбы, но ее не оказалось в наличии. Кстати, как выяснилось в процессе разговора, отец у мужика живет в Кирове.
        Загасив костер, пошли в палатку, чтобы немного отдохнуть. Сейчас уже почти заполночь, а вставать завтра нужно в пять утра, чтобы пораньше дойти до развилки. Если повезет - можем поймать машину в сторону Пермилова или Обозерской, либо придется ехать в Архангельск.
        Все, отхожу ко сну. Посмотрим, как оно завтра получится.

Борис

28 августа

        Сегодня мы встали по будильнику в 5.00 утра, чтобы успеть допаковаться. Часов до 8.00 собирались в дорогу, между делом позавтракали блинами и вермишелью на молоке. К нашему большому сожалению периодически шел дождь, который задерживал отправление. Решили двигаться в сторону трассы (1 км), а затем по трассе (до остановки "Брин-Наволок"). Передвижение заняло по времени примерно 3-3,5 часа, хотя километровые столбы указывали на короткое расстояние - 2,5 км, которое можно было проделать намного быстрее. То ли мы, не выспавшись, шли медленно, то ли столбы врали - трудно сказать!?! Но, наконец, в 12.00 дня мы прибыли на остановку. Пока я медленно волоклась до остановки, встретила местного туриста на велосипеде, детей и взрослых, торгующих белыми грибами (300 р. за среднюю корзиночку). Здесь около трассы местные выгуливали, а вернее пасли овец, торговали свежей рыбой. Около 13 часов Катя сходила в магазин (у остановки), купила разных вкуснятинок (сок, печенье, орешки к пиву, творог), и мы прямо на остановке отобедали. Лишь третий автобус на Архангельск нас посадил, предыдущие два отказали - не было свободных мест.
        Три часа (с 16.00 до 19.00) ехали на большом автобусе до Архангельска. В дороге мы с Катей разговаривали, спали, осматривали окрестности Архангельска и сам город. Произвели впечатление Северная Двина, огромные краны, морской порт и люди (в автобусе все наши вещи были выставлены в проход - ни один пассажир не сказал ни слова).
        Автовокзал и железнодорожный вокзал в Архангельске рядом, поэтому не составляло труда перебраться с одного вокзала на другой. Билеты взяли быстро на поезд "Архангельск - Москва" и в 19.40 уже были в вагоне. Пункт нашего следования - станция Коноша. В поезде мы быстро разместили байдарку, кости от байдарки, рюкзаки и первым делом покушали (чай, гречневая каша, сдобный сладкий каравай, хлеб). Перед сном постояли в хвосте нашего последнего вагона, откуда открывалась необычная картина уходящего железнодорожного полотна (то прямого, то извилистого). Около 21-22 ч. легли спать.

Наташа

        P.S. До остановки "Брин-Наволок" вещи перетаскивали частями.
        В Архангельске лил дождь, было сыро и холодно.

29 августа

        В 3.30 мое очередное пробуждение совпало с общим подъемом. В 4.00 поезд должен был тормознуть в Коноше - очередном пункте нашей пересадки. Сборы были недолгими, так как спали в ходовой одежде. Необходимо было лишь рассовать продукты после вчерашнего пиршества по карманам рюкзака да снять багаж с полок.
        На улице, судя по участкам окружающего пространства, выхватываемым из темноты пристанционными огнями, было мерзко и холодно. Кусты и деревья пригибались почти до земли от непрерывных порывов ветра, а столбы и платформа блестели от воды, как будто на нее лились потоки. По лужам и в пучках света было видно, что дождь лил вовсю.
        Кроме нас выходить на станции народу набралось прилично. Хотя решено было пропустить всех вперед, но Наташа с Борисом уже давно околачивались в дежурном тамбуре. Как только подошла наша очередь выходить из вагона, мы с Наташей, не дожидаясь Бориса, помимо своего багажа подхватили байдарочные "кости" и поволоклись к вокзалу.
        В кассовом зале кроме двух желающих обилетиться и одного спящего на двух из шести кресел больше никого не было. Казалось в обширном помещении вокзала помимо этих троих были только мы. Тишина стояла соответствующая для этого времени суток. Все-таки ночь. По углам у холодных батарей спало по собаке разных пород и размеров, но окраски примерно одинаковой - бежевой. В фойе резвился маленький пушистый котенок, забавляясь сам с собой фантиком. В помещении вокзала без шума ливня и ветра как-то не ощущалось того погодного безобразия, какое творилось на улице. Даже рыжее пятно на потолке и лужа под ним говорили лишь о текущей крыше.
        Экскурсия по вокзалу в поисках продуктовых ларьков позволила обнаружить зал ожидания, процентов на 80 заполненный народом, который, несмотря на бодрствование, ничем себя не обнаруживал, поддерживая тишину, свойственную темному времени суток. Состояние было рассеянное, и по ларькам пришлось пройтись не один раз, так как все время чего-нибудь забывали купить. Одно было несчастье, эти ларьки друг за другом то и дело закрывались на уборку. В зале ожидания оказался работающий буфет, и затарку продуктами на поезд решили продолжить там, но уже ближе к отправлению. Шастая по вокзалу, не удержалась, чтобы не погладить котенка. Он как-то потянулся к руке, и, теперь уже пригревшись, дремал на коленях. Огромные блохи бегали по нему почти не прячась, а шерсть на спинке склочилась от чего-то липкого, несмотря на все старания котенка ликвидировать это безобразие при помощи языка. На белых чулочках лапок кое-где присохла серо-коричневая грязь. Он как беспризорный мальчишка. Ему бы хорошего хозяина или хозяйку. Жалко, что он во мне разочаруется. Не тащить же его еще в двух поездах, да и дома особо условий нет. Измучается только животное. Ну, да ладно, хоть погреется с полчасика. Одна из вокзальных собак принялась делать обход пассажиров, прося подачки на пропитание. К нам псу не дало приблизиться угрожающее урчание котенка. Такой маленький, а за себя постоять может. А ведь он ей на задний зуб. Собака лениво удалилась.
        За 20 минут до отправления Борис проснулся и в нетерпеливом ожидании шарахался по вокзалу. И вот за недолгими приготовлениями последовала команда "на старт", и мы, дружно подхватив рюкзаки, отправились на поезд. Котик так и остался недоуменно стоять на сидении задом к нам, куда его ссадили, хоть и на нагретом месте оставили. Жалко, что сделать для него еще что-либо нет возможности.
        В проеме дверей вокзала уже виднелся замедляющий ход наш поезд. О, чудо! Наш четвертый вагон остановился как раз напротив выхода из вокзала. Наконец-то хоть не тащиться. На улице непогода малость утихомирилась, но моросило. Ну, как же в дороге без дождя!
        Едва разместившись в поезде, народ принялся за еду. Ведь еще надо было успеть вздремнуть до Котласа. На завтрак Борис с Наташей пожелали горячего и заварили "Доширак", а я поклевала у каждого из них этой острой лапши и принялась за творог, правда, несколько вяло. Есть мне не особо и хотелось. Вскоре и Наташа подключилась к творогу. С сахарным песочком мы его прикончили в миг.
        На чай к купленному в Коноше овсяному печенью Борис достал шоколадку, про которую едва не забыл. Она как раз предназначалась на сегодняшний завтрак для подъема тонуса и восстановления сил. Чаепитие затянулось. Вспомнили еще и про кусок вчерашнего пирога. Затем, закидав часть продуктов в пакет, а остальное компактно складировав на столе, расползлись по полкам спать.
        Разбудили в третьем часу. Борис заторопил с обедом. Около четырех должен быть Котлас. Бомж-пакеты со вкусом говядины, салат из сэкономленных за поход овощей с остатками походного майонеза, вареная в мундире картошка из походной, приготовленная специально для поезда, были поглощены довольно быстро, а вот рыжики уперлись - солоны оказались. В таком же быстром темпе принялись готовить багаж к выгрузке, и уже на Котласе Узловом (за остановку до нашей) мы были во всеоружии. При подъезде к нашей станции полюбовались на Северную Двину, текущую сначала меж высоких красных глинистых берегов, а затем в обрамлении песчаных пляжей и отмелей.
        Поезд подтянул наш вагон почти к вокзалу, но зато на второй путь. И мы, не спеша стаскав вещи в зал ожидания, пошли за билетами. В кассе нас ждал не очень приятный сюрприз: места на Киров - общие. "Зато почти 300 руб. сэкономили", - ободряюще произнес Борис.
        Пока мы охраняли вещи, Борис сбегал за пивом и разжился компьютерным журналом, после этого он со спокойной душой отпустил нас по магазинам затариваться на ужин. После такого количества ненормальных ночей соображалось очень медленно, и приходилось посещать неоднократно одни и те же магазины, прежде чем купить каждый из продуктов.
        Поскольку привокзальный буфет - единственный источник чая - закрывался в 21 час, то контрольное время для приготовления ужина нам с Наташей было установлено полвосьмого. Кстати кипяток буфетчица зажала, а вот чай без сахара в наши кружки согласилась налить по 2 рубля за стакан. С ужином управились уже в начале десятого.
        Не успели как следует расслабиться, а уже надо было тащиться на перрон, так как там где-то на первом пути уже стоял наш первый вагон, окруженный толпой желающих занять спальные места, кои в общем вагоне в дефиците. На это ответственное задание было решено послать Наташу. Осталось прикинуть, какими именно вещами она эти места будет занимать. И когда народ в вагон запустили, представитель нашей команды показал высший пилотаж, заняв аж четыре верхних полки. По команде Бориса одно лишнее место освободили. В итоге мы с Наташей остались в одном купе, а Борис ушел на верхнюю через отсек от нас.
        Размещая багаж в нашем купе под нижними и по третьим полкам, обратили внимание на скорчившуюся за столом женщину. На наши советы, как облегчить страдания, она реагировала вяло, и вид у нее оставался жалкий, чувствуется, что бороться сама она не в состоянии. За требуемыми лекарствами, однако, пришлось бежать в медпункт вокзала - у проводника не оказалось ни сердечных таблеток, ни валерьянки, ни ношпы. Тетеньки в белых халатах оперативно обследовали больную на предмет температуры и давления, сделали укол и, оставив кучу таблеток на столике, удалились. Поезд не отправляли до тех пор, пока оказание медицинской помощи не было закончено. Даже начальник поезда посетил наш вагон, интересуясь ходом дела. Ну, вот все, кажется, тронулись. Выпросив у проводника пару стаканов с кипяченой водой (один - к таблеткам, а другой - на ночь про запас) для больной, расползлись по полкам. Ночь ведь уже. Борис, как выяснилось, давно спал, и о задержке отправления поезда даже не догадывался. У нас с Наташей же после всех этих приключений сон не шел, и мы занялись числовым анализом дат рождения своих и знакомых, продолжая начатый на вокзале процесс.
        Внизу больной похоже полегчало, зато к нам в купе на свободную нижнюю полку подсела пара парней в военной форме. Они громко разговаривали и намеревались распить пиво. Пришлось предупредить о наличии здесь больного человека. Они извинились и удалились, хоть и были под шафе. Из их разговора выяснилось, что у кого-то из них убили сестру. На боковушке эти парни продолжили общение со своими ровесниками, похоже даже знакомыми, показывали фотоальбом, обсуждали полночи детали убийства, а также как защитить от этих бандитов оставшегося из родных младшего брата и т. д.
        Очередное пробуждение произошло уже в Мурашах, но это следующий день.

Катя

30 августа

        Вот мы и дома
        Не знаю, что поставить в конце предложения? Восклицательный знак? Многоточие? А может точку?
        Нет, пожалуй точку ставить рано - сколько еще есть интересных и красивых мест рядом с нами. Так что до встречи в следующем году.

Борис